так вот.я проитала этот её пост...а потом ещё немного о Лондоне.и ещё немного.и о том,как она трескала преслвутые нудлзы в смеющемся будде.и мне вдруг стало так охренительно хорошо...)

А там, на московских улицах, сейчас свежо и холодно, и ветер дует, и свет падает - рыжий с фонарей, и тусклый - из зашторенных окон. И ошмётки, которые народ называет снегом. И если бы у меня был кто-нибудь, я взяла бы его сейчас за руку, и выперлась вместе с ним на эти улицы. И мы бродили бы по засранному серым от газов снегу, и ржали над тупой рекламой на shitах. А потом бы я его затачила в какую-нибудь тёмную подворотню, где слышно только свистящие дыхание ветра сквозь лёгкие каменных арок, и где стоят старые скрипучие детские карусели, с которых мы оба уже давно выросли. И лавочки, в красно-жёлто-сине-зелёную облупленную полоску, на которых мы обычно торчим часами, и играем в меджик или на гитаре, или просто маемся дурью. Тёмное, чуть рыже-фиолетовое небо, и ветер. И я бы засыпала ему за шивотрот этого серого дерьма, а он бы меня туда завалил, а я бы убежала к цветочному киоску и купила цветы - какие-нибудь розы, маленькие и красивые, и глупые в своей наивности. А у цирка им бы было суждено умереть в снегу, а я бы бегала по фонтанам и визжала от ощущения дикой, холодной свободы, разделённой на двоих - можно и одной, но тогда я начинаю сходи ь с ума от собственной искренности. Она вырывается из меня редко и стихийно, и я начинаю бояться её и её силы.

Я хочу дикости и полной свободы. Когда они у меня есть, я становлюсь собой, счастливой по-настоящему, - такой, какой я рождена.